Вот глядите: некий водитель попросил у своего пятилетнего сына напрокат синенькое ведерко для песочницы. По размеру — как раз такое же, как стандартный фонарь мигалки с крыши обычного членовоза. И прицепил это ведерко на крышу своей машины.
Дальнейшее можно видеть на видео внизу. Гаишники понимают, что тут что-то не то, силятся придумать повод, чтобы заставить снять ведерко с крыши. Но прицепиться им совершенно не к чему. Никаких правил никто не нарушил. Ни в одном законе не сказано, что синенькие ведерки для песочницы нельзя возить на крышах автомобилей.
В итоге все ржут в голос, и идиотизм мигалконосительства как явления становится всем еще более очевиден.
Мне кажется, это могло бы стать началом нового массового движения. Посильнее белых ленточек... Представляю себе тысячи и тысячи членов Общества синих ведерок, выезжающих поутру на работу. И несчастных, испуганных обладателей синего фонаря, крадущихся в этом потоке под хохот и гудки соседей.
Итак. Берем обычное детское синее ведерко. Например, вот такое:
Далее приклеиваем его к своей машине при помощи обычного прозрачного скотча. Вот так:
А вот как выглядит результат:
Как видите, даже рядом с машиной создается полное ощущение, что на крыше автомобиля стоит синий спецсигнал.
Мне кажется, что вся история с мигалками — вот с этими самыми синими фонарями — на самом деле очень интересная, очень важная и очень серьезная. Она гораздо важнее, чем, собственно, все, что связано с правилами дорожного движения, вообще дорожным движением и прочими транспортными проблемами.
Дело в том, что это ситуация модельная. Вот есть некоторое явление, по поводу которого абсолютно все согласны, что оно вредное. Мы, в частности, про эти мигалки знаем, что они дезорганизуют движение на дорогах, и так уж, между прочим, дезорганизованное. Мы знаем, что они повышают аварийность в транспортном потоке, потому что доподлинно известно: членовозы с мигалками попадают в разного рода аварии, ДТП и другие неприятные ситуации (а на самом деле загоняют в аварии других) статистически гораздо чаще, чем обычные машины. И, наконец, мы знаем, что они создают очень вредный социальный эффект: мигалки являются знаком принадлежности к определенному сословию, к определенной такой чиновной страте, если хотите, то есть получается этакая наглядная демонстрация сословного расслоения общества. Ничего хорошего в этом нет. Ничего хорошего нет в том, что в XXI веке общество начинает демонстрировать такие вот рудименты и атавизмы феодального сословного строя. Это признак отсталости российского общества — самый что ни на есть наглядный и оскорбительный. И поскольку эта демонстрация происходит таким наглым, бессовестным способом, это все чрезвычайно впечатляет людей вокруг, наполняет их раздражением и — в прямом смысле этого слова — социальной ненавистью.
Между тем у нас нет никакой надежды на то, что государство найдет само в себе какие-то механизмы для того, чтобы эту постыдную ситуацию отрегулировать. Нету этих механизмов. Не действуют избирательные «ограничители»: люди, которые ездят с мигалками, не боятся избирателей, потому что чаще всего они не занимают выборных должностей, а даже если и занимают, то как-то в стороне от избирательных урн решают эти проблемы, добиваясь своих депутатских мандатов до и вне избирательной кампании, путем сговора с действующей властью.
Мы не можем в этой ситуации рассчитывать, например, и на парламентский контроль — в том, что касается злоупотребления мигалконосительством со стороны крупных федеральных чиновников. Поскольку у нас парламентарии сами очень любят ездить «через край по-матерному», понятно, что они не будут против этого протестовать. Далее, мы точно так же не можем рассчитывать на прокуратуру и суд, поскольку это опять-таки, что называется, «пчелы против меда». Бессмысленны попытки искать справедливости у тех самых людей, которые эту справедливость первыми нарушают. И последнее — что касается правительственных постановлений: мы ясно видим, что все эти «решительные меры по сокращению» систематически кончаются тем, что поголовье мигалконосных членовозов только разрастается.
Короче говоря, мы не можем рассчитывать на то, что система сама себя отрегулирует.
Есть один контраргумент. Люди говорят, что вообще-то не стоит забывать о таких ситуациях, когда действительно есть нужда в том, чтобы некая конкретная машина выезжала на дорогу с каким-то спецсигналом, хотя и не была при этом каким-то специальным образом раскрашена, что действительно нужно, чтобы кто-то имел в особом, экстренном случае возможность проехать поперек всего движения. Так вот: я на это скажу, что, когда этих машин с мигалками ездят по дорогам многие тысячи, тогда тот единственный, кому действительно позарез нужно, кто действительно имеет некую чрезвычайную миссию, — в этой обстановке теряется, он-то как раз никуда проехать и не может. Когда в «послемигалочную» эру появление на дороге машины с мигалкой станет чем-то редким и из ряда вон выходящим, тогда действительно человек, у которого есть мигалка, будет иметь возможность добраться до места быстрее, чем кто бы то ни было другой. Тогда на него будут обращать внимание, в самом деле уступать ему дорогу и относиться к нему с истинным уважением. Это будет только тогда, когда нынешний слой вот этого чиновного помешательства на синих фонарях будет снят. А для этого нужно его осмеять, сделать его стыдным и глупым.
