[Zadum4ivyi]

Лейтенант Дуговой был предельно интеллигентен и до тошноты воспитан. Чем, по сути, и выделялся среди изрядно одичавших на краю географии, но тем не менее упорно цеплявшихся за свое реноме интеллектуальной элиты, остальных офицеров Н…ского гвардейского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого артиллерийского полка. Положение лейтенанта усугублялось тем, что он, к тому же, имел честь принадлежать к комически-печально известному среди военной братии племени «двугодичников».То есть, выпускников тех гражданских ВУЗов, руководство которых непонятно с какого рожна решило, что пятилетнее периодическое посещение их военной кафедры способно воспитать в сугубо гражданском существе этакого отца-командира.
Словом – типичный профессорский сынок, с минус сколько-то там по зрению, в неизменных круглых очках без оправы, острым кадыком на длинной шее, тощей фигурой, на которой форма болталась, как на вешалке, и пламенным взором, обличающим неподдельное желание послужить Отечеству. Встречались еще, знаете ли, подобные персонажи даже в эпоху «позднего Ельцина».
Сослуживцы к лейтенанту относились, пожалуй, с чувством легкого недоумения и какой-то жалости, командиры – как к некоему ходячему недоразумению из-за внешнего вида, и в то же время уважительно, ибо к каждому занятию, наряду или выполнению любой другой задачи Дуговой подходил очень ответственно. К подобным мероприятиям он готовился, что называется, постом и молитвой. Подчиненные, от бесправных «духов» до «дедушек», считающих дни и часы до заветного дембеля – как к блаженному, обидеть которого грех. Его, по-моему, даже не послали ни разу на исконно русские три буквы, хотя всем своим внешним видом он так и напрашивался. Такая вот аномалия ходячая дивизионного масштаба. Но вдобавок к этому Дуговой приобрел вдруг, сам того не желая, скандальную известность, и, пожалуй, некий ореол героизма и лихости в глазах подчиненных, сослуживцев и командования части.
Благодаря своему ответственному подходу, лейтенант уже через пару-тройку месяцев начал ходить помощником начальника караула, охранявшего дивизионный склад ГСМ, а так же продовольственные и вещевые склады дивизии. Караул был гарнизонным, то есть, воинские части дивизии выставляли его по очереди. И как следствие, от части туда выделялись караульные не из одного подразделения, а «сборная солянка» из всех, кого психолог допустил к несению службы в карауле. Проще говоря, Дуговой ходил в караул, как говорят, не со «своими». Вот эти-то ребятки и сосватали ему приключение из разряда «нарочно не придумаешь».
Немного о пейзаже. Караул – на отшибе, у черта на куличках даже по меркам этого забытого богом, но не начальством, уголка. Само караульное помещение было оборудовано как надо, за исключением отхожего места. Словом, все удобства – во дворе. Что, согласитесь, добавляет колорита службе, особенно в зимнее время. А так как зампотыл рачительно использовал возможность выращивать свежие овощи под охраной, двор имел размеры просто грандиозные. Туалет типа «сортир», по исконной русской традиции, располагался в самом дальнем углу этого полигона для сельскохозяйственных упражнений тыловых структур. И по тому же самому сермяжному обычаю, освещения не имел.
Лес лапами елей изо всех сил тянулся к высокому забору караульного двора – и никак не мог достигнуть своей цели. Ибо на расстоянии, определенном Уставом гарнизонной и караульной службы (УГиКС), перед забором имелась полоса, лишенная всяких намеков на деревья. А все поползновения молодой поросли застолбить это жизненное пространство жестко пресекались шанцевым инструментом дважды в год. Все, что лес мог – бросить на забор свою прихотливо изломанную тень в лучах заходящего солнца. Но ночью, особенно зимой, все же было несколько жутковато, особенно непривычному человеку.
Таким образом, в сортир, особенно зимой, бегали по особо важной нужде. А малую справляли в основном у дальнего угла бетонного фундамента ближайшей теплицы. Но Дуговой-то был из интеллигентов! И вот солдатики решили, так сказать, проверить степень его интеллигентности.
Это был его второй выход в караул. Весь вечер ребятки упорно нагоняли жути на бедного лейтенанта рассказами о волках гигантских размеров, якобы водившихся в округе. Эти представители сказочной фауны, по их словам, в особо темные и морозные ночи ввели в обычай перемахивать через двухметровый забор и пожирать случайно подвернувшихся одиночных караульных. Вместе с ремнем, подсумком, двумя снаряженными магазинами и штык-ножом в ножнах. Единственное, что они по какой-то своей прихоти не употребляли в пищу, была бирка от подсумка с фамилией несчастного. Иными словами - бросали вызов жалким двуногим прямоходящим, возомнившим себя венцами творения и царями природы.
Расчет у ребятишек был простой. Посмотреть, куда Дуговой пойдет: как все, на угол теплицы, или же воспитание возьмет верх? В курилке уже вовсю работал сигаретный тотализатор. На караульный двор коршуном спикировала январская ночь, выставив свои морозные когти.
Начальник караула, капитан Слуцкий, слушая краем уха белиберду, которую вдохновенно нес ефрейтор Углов, известный полковой балагур, только ухмылялся в обкуренные усы. Подначка была вполне беззлобной, молодой лейтенант проходил проверку «на вшивость», все через это прошли. Тем более, Углову скоро в отдыхающую смену, пусть травит байки, пока не спит. Все пацанам веселее, глядишь, и время быстрей пройдет, и мыслей дурных в голове меньше будет.
Рядовой Дандым-Оол, ближе к дембелю превративший свое тувинское имя в уважительное - Дым Дымыч, молча собирался на пост. Тувинский охотник умел понимать юмор, и сейчас внутренне хохотал над сказками Углова. Болтун этот Углов! Дым Дымычу довелось столько волков уложить, сколько Углову не увидеть за всю свою жизнь. Но рассказывает весело, смешно. Дым Дымыч так не умел. Он вообще немного говорил, как и положено настоящему охотнику, но хорошего рассказчика мог оценить. Тем более что лейтенант, кажется, поверил! Дым Дымыч видел это по глазам Дугового. Потеха, да и только!
Скрип тормозов у калитки раздался перед выходом смены на заряжание, окончательно поставив переключатель настроения в положение «служебно-деловое». Приехал ответственный по дивизии, подполковник К..ов с проверкой караула. Проверяющие всегда в основном приезжали «под смену».
- Так, бойцы! – сказал Слуцкий, - Это К..ов. «Балет» по полной программе, и смотрите у меня!!! Напра-во! К месту заряжания шагом - марш!
Смена дружно повернулась и потопала на выход, за угол караульного помещения, прямиком к щитку пулеулавливателя. Слуцкий открыл калитку, выполнил предписанные Уставом формальности, и вскоре вместе с проверяющим появился на месте заряжания.
- Справа по одному, заряжай!
- Осмотрен!
- Автомат заряжен и поставлен на предохранитель!
Привычные команды и доклады караульных шли через сознание капитана, что называется, на автопилоте. Отшлифовано годами, мастерство не пропьешь. И все же что-то было не так, словно какое-то дурное, и вместе с тем, хохмическое предчувствие не покидало Слуцкого. Вроде нормально все, а свербит где-то на самом краешке. «Углов, зараза, со своими историями!» - ухватил мысль начальник караула – «Приду с заряжания, будет он у меня УГиКС зубрить от обложки и до тиража с датой отправки в печать!».
- Напра-во! На посты шагом – марш!
- Смена, за мной – марш! – Исправно продублировал команду разводящий, и потащил за собой нитку смены с узелком в виде проверяющего на хвосте. Первый пост, куда должен был заступить тувинский охотник Дандым – Оол, протянул вереницу столбов с «колючкой» метрах в ста – ста пятидесяти от угла, в котором обычный войсковой сортир на два места терпеливо дожидался свою жертву. За пультом связи, в комнате начальника караула, сидел балагур Углов и обреченным взглядом взирал на толстую книгу в твердой коричневой обложке. Капитан Слуцкий сдержал обещание, данное самому себе.
Вернулась смена. Подполковник К..ов, сурово смяв в кулаке прошлогодний номер «Красной Звезды», припасенный как раз для подобного случая, прямо от калитки двинул к сортиру.
- Без меня! – Махнул он рукой на недоуменный взгляд разводящего, на ходу расстегивая камуфлированный бушлат. И канул в романтическом сумраке зимней сибирской ночи. А в караульном помещении в это время Слуцкий одевался к выходу на разряжание прибывшей смены. Углов скучал за пультом. В комнату начальника караула вошел Дуговой.
- Товарищ капитан, разрешите оставить караульное помещение по естественной надобности! – обратился он к Слуцкому.
- Витя, расслабься, проверяющий на улице… топай давай, только бушлат накинь! Холодно, ешкин кот…- Произнес Слуцкий и двинулся к выходу. Лейтенант, вспомнив, что постелил бушлат на табуретку в столовой для пущей мягкости, вприпрыжку помчался за ним. А Углов уже судорожно давил кнопку селекторного вызова часового первого поста. С этого момента события понеслись, как снежный ком с горы.
--//--
- На связи! – Откликнулся селектор голосом якутского охотника.
- Слышь, Дымыч, это я, Угол! Ты по-волчьи можешь?
- Зачем?
- Лейтенант, походу, отлить собрался! Давай, Дымыч, сделай красиво! Курево пополам, если выгорит. Как пойдет, я тебе селектором щелкну два раза.
- Ладно.
Дым Дымыч вдруг почувствовал себя «в ударе», как рок-певец, поймавший кураж! Он помнил глаза лейтенанта, поверившего в сказки Углова. Получится, обязательно получится. Глупый Углов, охотник знает все звуки леса. Он может воспроизвести все, от весеннего тявканья лисицы до рева лося в период гона. Смех распирал Донгак –Оола изнутри, но только дождавшись двойного щелчка селектора, он набрал полную грудь морозного воздуха – и ночь разорвала самая шикарная волчья песня, когда либо звучавшая в здешних лесах. Она началась на низких ворчливых тонах , что заставляют приседать от страха на задние лапы самых свирепых дворовых псов, и тянулась, тянулась до самых верхних нот, странно смешавших в себе тоску и торжество. Со всеми руладами и переливами, на какие только способна луженая волчья глотка. И еще горло хорошего тувинского охотника.
--//--
Слуцкий вышел к месту заряжания. Смена дисциплинированно ждала, а вот проверяющего не было.
- Где К..ов?
- Дак он это, вроде в туалет побежал. – Ответил разводящий, - Сказал, без меня, мол!
- Ну и ладно, прапор с возу, кобыле легше! Давай, бойцы, магазины отстегнули, затворы открыли! Осмотрены! Мерзни тут с вами… Контрольный спуск, в караулку марш!
В это время в ночной тиши раздался такой звук, что у капитана, ко многому, в общем, привычного, сердце непроизвольно прыгнуло сначала в пятки, а потом куда-то поближе к кадыку. И в конце концов тряпкой повисло на своем природном месте. Звук магазина, загрохотавшего по бетонированной дорожке, привел Слуцкого в чувство.
- Р-р-р-азводной! Че, руки дырявые? А ну, подобрал – и марш в караулку! Углов, мля, Христиан-мать-его-Андерсен! Накаркал, зараза!
--//--
Дуговой шел в туалет. Проклятые очки покрылись изморосью практически сразу, в караулке было влажно. Отопление парило довольно здорово. В мозгу, конечно, крутились ужастики от Углова, только вот почему-то на фоне зимней ночи они больше не казались такими сказочными. Он уже проходил мимо, так сказать, угла общего пользования, и совсем было собрался миновать его гордо и с достоинством, как вдруг услышал ЭТО. Гордо миновать отхожий угол не получилось. Мочевой пузырь ощутимо давил на воспитанность, первобытный ужас, разбуженный волчьей песней, бушевал в крови. Предательская мыслишка, вроде того, что может, как все – и черт с ним, с воспитанием, мелькнула в голове. Однако, собрав остатки мужества и интеллигентности, лейтенант продолжил свой путь. Правда, уже в изрядно ускоренном темпе. Только побелевшие очки изрядно подводили, по этому Дуговой чуть не промахнулся мимо дверей туалета. Попав в туалет, и практически ничего не видя из-за темноты, побелевших от мороза очков и панического ужаса, лейтенант достал пистолет, загнал патрон в патронник, свободной рукой расстегнул брюки – и все же сделал свое дело относительно культурно. Обратный путь под такое звуковое сопровождение отнял у него остатки душевных сил.
--//--
Углов два раза нажал на кнопарь селектора и кошкой метнулся на подоконник. Лейтенант уже подходил к теплице, поэтому пришлось высунуться в форточку почти по пояс. Когда Дымыч наконец «запел», Углов увидел, как лейтенант судорожно дернулся, и вроде бы, даже заколебался. Потом все же рванул бегом в сторону сортира, нелепо вскидывая ноги, как всякий очкарик, бегущий в темноте. «Сигареты накрылись – понял он – придется с Дымычем рассчитываться из своих». Неожиданно ожгло болью пониже спины. Ремешок капитана Углов знал хорошо. Цветочки кончились, начинались ягодки.
--//--
Смена влетела в двери караульного помещения, как крошки в хобот пылесоса. Вбежав в комнату начальника караула, капитан узрел Углова, стоящего на подоконнике и практически по пояс высунувшегося из форточки на улицу. И весьма неразумно выставившего на всеобщее обозрение свою кормовую часть. В руке Слуцкого мгновенно оказался ремешок от полевой сумки. Сей инструмент воспитательной работы он постоянно носил с собой. Вж-ж-ж-жик! По такой мишени трудно было промахнуться. Углов втянулся обратно, извиваясь от жгучей боли в ягодицах.
- Углов, мать-мать-мать! Какого …. ты туда, ….ак ты …..ный, полез?!!! Ты что, дружбана своего услышал, подпеть захотел, сказочник туев?!!!
- Т-т-товарищ капитан! Это Дым Дымыч, я попросил, ну вот он и, это, по-волчьи…
- Та-а-ак! Ну вы,бл…, даете! Это вам где? Караул или «В мире животных»? Да ты с Дымычем напару у меня завывать будешь, до самого дембеля!
Капитан постепенно остывал.
- Где лейтенант, ироды? Детский сад, мля, и штаны на лямках!
- Так он, это, вроде, в туалет выходил…
В это время в комнату бодрствующей смены походкой сомнамбулы вплыл лейтенант. В руке у него был пистолет, очки запотели. За окном надрывался якутский охотник, перешедший уже к шестому куплету волчьей народной песни.
- Витя, иди сюда,- Позвал лейтенанта Слуцкий,- только спокойно, душевно тебя прошу! Патрон дослал? Ладно, бог с ним, осторожненько, клади пушку на стол – и пару шагов назад. Все, все, спокойно…Бойцы, а ну, с….лись отсюда в ужасе! Спокойно, Витя, вот столик, клади… Молодец! Углов, быстро упал на селектор! Заткни этого певца, пока я не развесил его шкуру над своей кроватью! С вами я потом разберусь.
Капитан подошел к столу, разрядил пистолет, выщелкнул патрон из патронника и вставил его назад, в обойму. Подумал – и вытащил у лейтенанта из кобуры запасную и сунул обе в нагрудный карман. Пистолет вставил в кобуру Дугового.
- Походи пока так, хорошо?
Лейтенант кивнул. Два раза крякнула сирена. Хитрый Углов нашел все же способ привлечь внимание якутского охотника, впавшего в певческий экстаз, к селектору. Истошный вой, в котором теперь не было ничего страшного и загадочного, наконец, оборвался.
- Пошли, Витя, покурим в коридорчике! Там прохладно, остынем маленько…
Они вышли в коридор. Лейтенант курил нервными затяжками, часто просыпая пепел мимо урны. Капитан курил спокойнее, хотя кончики пальцев у него заметно подрагивали. Бойцы в караулке сидели тихо, как мыши под веником, только было слышно, как Углов рассказывает по селектору Дым Дымычу его родословную. Исключительно в непарламентских выражениях. Тут вдруг открылась входная дверь и на пороге предстал подполковник К..ов, о котором все благополучно успели забыть в этакой катавасии. Новенький камуфлированный бушлат его был в каких-то странных мокрых пятнах и потеках. Выражение лица – вообще непередаваемо. По коридору поплыл запах свежей урины. При виде лейтенанта подполковник выдал такой рык, что Дандым – Оол просто умер бы от зависти. Этого ему было ни в жизнь не повторить! Потом К…ов перевел взгляд на кобуру лейтенанта, явно не пустую, и издав рев смертельно раненого амурского тигра, пнул мусорницу, стоящую в коридоре, круто развернулся и вышел, не расписавшись в постовой ведомости за проверку караула. Только на улице подполковника, наконец, прорвало. Бедный лейтенант чуть не подавился сигаретой, в радиусе километра с еловых лап сыпался снег и скукоживались иголки. Дуговой обернулся к капитану. Слуцкий буквально сползал по стене, давясь истерическим смехом, а в руке у него был пистолет!
- Я… ду…думал, он те.. тебя, как Тузик грелку! По… по…рвет! Хотел уже…. КА..кар…ул в ружье по.. подни…поднять! А он… а он ду…думал, что я…тоже его….прямо тут, как ты… о …обо….ссу!
Слуцкий уже второй срок дохаживал в капитанах. И у него было смутное подозрение, что и третий он доходит тоже.

Через пару-тройку дней командир артполка, хорошо знавший К..ова, пришел к нему домой с бутылкой. В общем, вопрос закрыли. Одной бутылкой, конечно, не ограничились. Уже изрядно нагрузившись, комполка задал мучивший его вопрос:
- Скажи, Михалыч, а чего ты никак не обозначился? Ну хоть бы голос подал!
- Ага-ну! Обозначишься тут… Сижу, корма дубеет помаленьку на морозе, а этот влетает, глаза белые, шасть ко мне, патрон загнал, ствол почти мне в лоб – и давай поливать! А я сижу, вякнуть боюсь… Нажмет ведь на курок – и сдохнешь в вашем сортире ни за понюх.

От автора:

Естественно, непарламентские выражения из ответа К…ова я убрал. Иначе мне не хватило бы и двух листов, чтобы многоточиями обозначить все то, что сказал подполковник. Фамилии тоже все изменены, по вполне понятным причинам.